Эффект кобры

Хорст Зиберт

Хорст Зиберт. Эффект кобры: Как избежать заблуждений в политике /

Пер. с нем. М.: Новое издательство, 2005, с. 16-28.

Говорят, когда-то, во времена английского колониального правления, в Индии развелось слишком много кобр. Чтобы справиться с напастью, губернатор назначил награду за каждую сданную голову змеи. Индийцам предстояло ловить этих страшилищ. Как же они отреагировали? Они стали разводить кобр, чтобы получить премию.

С этим «эффектом кобры» в повседневной жизни приходится сталкиваться на каждом шагу. Во время нефтяного кризиса властям нефтедобывающей Венесуэлы не удалось политическими средствами добиться повышения цены на бензин, чтобы ограничить его потребление внутри страны и получить возможность зарабатывать больше на литре горючего за счет экспорта. Тогда административным путем они ввели в столице Каракасе ограничения на автомобильное движение. По четным дням имели право на езду только автомобили с четными номерами, по нечетным — остальные. Что же сделали венесуэльцы? Они быстро обзавелись двумя автомобилями с разными номерами — четным и нечетным. О подобном выходе из положения сообщали также из Афин.

О напористости одиночки

Можно привести более чем достаточно и других примеров того же рода. Если политики осуществляют строгий контроль над квартирной платой, то квартиросъемщики получают защиту от ее повышения, однако стимул к сдаче квартир внаем слабеет. Предложение падает, и становится все труднее найти квартиру. Те, у кого есть квартира, оказываются защищенными, те же, кто ищут новое жилье, — незащищенными. Как сообщают из Австрии, такое развитие событий имеет и более далеко идущие последствия. У людей, отнюдь не

16
входящих в категорию малообеспеченных,— менеджеров, деятелей искусств, профессоров, — стало настоящим шиком владеть квартирами в Вене, даже если место их работы давно уже находится где-то в другом городе. Почему же? Да просто не стоит отказываться от приобретенной однажды квартиры. Ведь арендная плата остается столь низкой именно благодаря контролю над нею, который, конечно, вводился не с этой целью. Тем самым предложение дополнительно уменьшается.

«Рационирование» мест в вузах на пользующихся большим спросом специальностях, которое осуществляет Центральное управление по распределению учебных мест, находящееся в Дортмунде, ведет к уменьшению предложения. Места выделяются среди прочих и тем, кто по каким бы то ни было причинам решил делать другую карьеру и больше не нуждается в учебном месте. Поэтому места приходится ждать долго, и нередко счастье улыбается претендентам уже по прошествии половины семестра. К тому же такая процедура предоставления учебных мест подстегивает фантазию университетов, побуждая их сохранять лишь небольшое количество вакансий и воздействовать на критерии их расчета. Государству приходится справляться с этой ситуацией, используя нормативные показатели и задания, — совсем как в условиях планового хозяйства. Если бюрократия начнет управлять песком в Сахаре, его будет не хватать.

В случаях, подобных описанным выше, тот, кто осуществляет экономическую политику, не достигает поставленной им цели. Люди решительно игнорируют правила, установленные политиками. Для многих в этом состоит искусство выживания, как для бравого солдата Швейка, который на свой лад приходит к компромиссу с системой и постоянно ищет лазейки, позволяющие ему по-своему интерпретировать или комментировать приказы: «Осмелюсь доложить. господин обер-лейтенант, все в порядке. Только вот кошка набезобразничала: сожрала вашу канарейку»*.

Практикуясь в искусстве экономического выживания, людям приходится выдумывать самые разные способы. Например, фантазия и напористость в сочетании друг с другом дают ту хитрость, которой наделены «тертые калачи», люди, хитрые, как лисы. Ко всему они подходят, будучи вооруженными этой
----------------------
* Гашек Я. Похождения бравого солдата Швейка. М.. 1979. С. 184.
17

хитростью, ловко находят лучшие решения, тонко чувствуют свои шансы, но не перегибают палку. В применении к исторически убогим условиям существования, которые в некоторых уголках Германии, скажем в суровой Швабской Юре или крайне бедном Вестервальде, обусловлены характером сельскохозяйственного производства, сказанное выше означает, что индивид способен выглянуть за узкий горизонт простого производства, поняв и истолковав к собственной выгоде причинно-следственные связи, которые смогут несколько облегчить таким образом его судьбу. В современной экономической науке мы называем такое умение новым термином «ассоциативные способности». Для того, кто действовал с помощью хитрости или лукавства, жизнь становилась менее тяжелой, пусть даже и к невы- годе других. Вот что писал об этом Грегор фон Реццори в своих «Магрибинских историях»: «У каждого товара было шесть цен — по одной отдельно для бедных, для богатых и для иностранцев, а эти цены подразделялись на цены для умных и для глупых бедняков, для умных и для глупых богачей и, наконец, на цены для умных и для глупых иностранцев»*.

Если напористость индивида по отношению к другим необходима на рынке, то в еще большей степени это относится к его поведению по отношению к представителям коллектива и власти. В отношениях между отдельным производителем и государственной регулирующей инстанцией, между предприятием и ведомством, гражданином-налогоплательщиком и министром финансов, говоря конкретнее — между налогоплательщиком и финансовым ведомством, между безработным и биржей труда, получателем помощи и ведомством социальной помощи, между каждым отдельным экономическим субъектом и государством существует широкое поле для проявления эффекта кобры. Он выражается в стремлении индивидов уклониться от выполнения правил, устанавливаемых политиками. Поначалу это вполне допустимые и совершенно законные стереотипы поведения, как, например, уход в теневую экономику на принципах самозанятости и соседской помощи — прежде всего в сельских районах, и среди членов союзов. В Италии есоnomia subversia** уже официально включается в общеэкономическую статистику с оценочной процентной ставкой создаваемого в ней валового внутреннего продукта.
------------------------

* Rezzori G. von. Magrebinische Geschichten. Hamburg, 1958, s..143.
** Теневая экономика.—Примеч. пер.
18

К способам уклонения от выполнения правил относится и уход из сферы труда в сферу свободного времени; индивид уклоняется от официально регистрируемого экономического процесса. Если люди ведут себя не так, как политики представляли себе это, рассматривая очередной законопроект, они охотно говорят о «злоупотреблении». В действительности же люди просто реагируют на то, к чему побуждает их политическая система. Играя в игру под названием «Давид против Голиафа», они прежде всего хотят сохранить собственное свободное пространство, в котором смогут без опеки государства действовать по своему усмотрению.

Описанная ситуация доведена до крайности в авторитарном государстве, а тем более в условиях диктатуры, когда свобода действий индивида резко ограничивается, свободным оставлено минимальное пространство, а нарушение его границ может оказаться опасным для жизни. Вот и приходилось какому-нибудь артисту кабаре времен Веймарской республики во время его ежевечерних опасных выступлений подстилать соломку и в той мере, в какой ему вообще позволялось выступать, находить формулировки, которые оказывались мало-мальски приемлемыми, несмотря на присутствие партийного контролера. Это впечатляюще описывает Вернер Финк* — например, эпизод, когда он спросил в кабаре «Катакомба» какого-то субъекта, который незаметно записывал за ним: «Я не слишком быстро говорю? Вы поспеваете за мной? Или мне пойти с Вами?»

Будучи контролируемыми обществами, диктатуры характеризуются единодушием во внутренней жизни и закрытостью от внешнего мира. В Крайнем варианте такие государства «замуровывают» свой народ, ибо и малая толика открытости дает индивиду возможность уклониться от их власти. Если даже в самых трудных условиях существует хотя бы небольшая свобода передвижения, то начинается «голосование ногами». Индивид уклоняется от власти государства, покидая его. Если этот клапан вовне открыт достаточно широко, системы могут рухнуть. Именно это и произошло с коммунистическими централизованными плановыми экономиками, стоило венгерскому правительству 19 августа 1989 года приоткрыть у Шопрона железный занавес для восточногерманских отпускников.
------------------------------

* Fink W. Alter Narr - Was nun? Berlin, 1972. S.62.
19

Чего не может знать политик

Обратимся вновь к аспектам скорее экономического свойства, которые. однако, нельзя отделить от вопроса о свободе индивида и его свободе действий. Важно отметить, что субъект под названием государство, какими бы добрыми намерениями ни была продиктована его деятельность, сталкивается с серьезными трудностями, формируя правила для многочисленных индивидов. Из-за их многочисленности индивидов он располагает недостаточной информацией о том, каким образом индивид будет реагировать на правила.

В экономической теории данная ситуация описывается с помощью модели, в которой действуют принципал (тот, кто устанавливает правила) и агент (действующее лицо). Принципал формулирует правила. Он имеет полномочия на это, например, в силу своей демократической легитимации или потому, что, как когда-то князь, имеет власть. Агент, то есть индивид, должен устраиваться в этих рамках. Тот, кто устанавливает правила, преследует цель зафиксировать их таким образом, чтобы действующее лицо вело себя в соответствии с желаниями принципала. Следовательно, принципал, устанавливая правила, должен учитывать, как на них будут реагировать действующие лица, более того, он должен предвосхищать эту реакцию в своих правилах. При этом ему необходимо иметь представление о том, какие цели преследует индивид, воздействию каких императивов он подвергается и какие усилия он прилагает, реагируя на правила, установленные принципалом, а также какое сопротивление оказывает. Применительно к сбору налогов эту проблему наилучшим образом обобщают знаменитые слова Жан-Батиста Кольбера: «Взимать налоги — это значит так ощипывать гуся, чтобы получить возможно больше перьев при возможно меньшем шипенье».

Еще одна проблема заключается в том, что субъект под названием «государство» в процессе формирования правил располагает недостаточной информацией о ситуации в отдельных сферах экономики. Он знает мало, а то и вовсе ничего не знает об экономической ситуации на отдельных предприятиях. Слишком часто он не может даже приблизительно представить себе существующее положение дел. В Германии почти на трех миллионах предприятий осуществляются производство и капиталовложения и обеспечивается занятость. Условия на месте оказываются принципиально различными в зависимости от того, имеем ли мы дело с малым или крупным предприятием, с молодой или старой фирмой, с предприятием,
20

работающим на экспорт или для внутреннего рынка, промышленным или оказывающим услуги, находящимся в городе или сельской местности, с продавцом денер-кебаба* или софтвера. Но что бы ни предписывало государство, это должно подходить всем. Можно усомниться, что отдельные парламентарии или ответственные исполнители в министерствах имеют представление об экономической ситуации на множестве предприятий. Тем менее вероятно, что эти люди знают, какие результаты возымеют их решения.

В весьма различной ситуации пребывают и 80 млн. потребителей — ведь не у всех одинаковые предпочтения или одинаковые возможности удовлетворения спроса. Государственные органы не обладают той фантазией, которую в состоянии проявить 80 млн. человек. Вузовский преподаватель может постичь разнообразие ассоциативных способностей, предложив 800 студентам крупного университета во время экзамена так называемую «задачу с множественным выбором». Экзаменационные вопросы должны быть сформулированы так, чтобы текст задания вызвал у кандидата однозначную ассоциацию с желаемым ответом. При этом вознаграждается средняя или нормальная ассоциация. Баллов не получает тот, кто мыслит несколько сложнее, кто принимает в расчет сопутствующие условия, которые оправдывают другой ответ, но не были сформулированы в тексте задания, так как это сделало бы его слишком сложным для всех. Именно с такой проблемой сталкивается экономико-политическое регулирование. Информация асимметрично распределена между государством и отдельными организационными единицами, поэтому государство и не может чувствовать, как в определенной народнохозяйственной системе выглядит потенциал уклонения всех участников рынка от его регулирующих мер. Следовательно, оно не может делать свои правила слишком сложными. Государственная регулирующая инстанция больше не может воплощать в жизнь исключение из исключений.

------------------------------

* Турецкое мясное блюдо из сильно наперченной баранины, насаженной
на вертикальный вертел. —Примеч. пер.

Сказка о короле Хупле

Недостаточная информированность субъекта экономической политики и поведение участников рынка вызывают последствия, которые политик поначалу не принимал во внимание. Об этом есть сказка, героя которой, доброго короля Хуплу, волновали очень высокие цены на хлеб в его королевстве. Все, считал король, должны позволить себе покупать хлеб, это слишком важный продукт, чтобы его можно было вверить чистому учению о рыночной экономике. В конце концов, речь идет о людях. Добрый король без промедления разослал своих герольдов, и те оповестили страну, что в будущем цена хлеба ограничивается. Такая забота монарха о подданных нашла полное понимание в народе. Толкователи новостей состязались в похвалах. Вскоре, однако, начали роптать хлебопеки: их расходы (например, цена дров и плата подмастерьям) увеличились, а они не имели права взвалить результаты повышения этих расходов на потребителей, повысив цену на хлеб. Потому они потребовали от мельников снизить цену на помол, а мельники стали оказывать давление на земледельцев. Затем и крестьяне обнаружили, что продажа зерна мельникам — не столь уж выгодное дело и что зерно можно использовать лучше, подмешивая его в корм коровам, не страдающим коровьим бешенством. К тому же земледельцам стало выгоднее выращивать вместо зерна другие культуры.

Некоторое время спустя до доброго короля начали доходить вести о том, что булочные вовсе не ломятся от хлеба и, более того, что длинные очереди выстраиваются уже ранним утром, когда булочник только вынимает из печи хлеб, которого стал выпекать гораздо меньше, чем раньше. Толкователи новостей давно перестали восхвалять декрет о низкой цене хлеба и сосредоточились теперь на пустых полках. Тогда король созвал комиссию, которая после длительного анализа нашла, что декрет о цене на хлеб лишил силы законы спроса и предложения и что слишком малое предложение хлеба объясняется в конце концов вмешательством со стороны доброго короля. В вотуме меньшинства, представленном Немецким институтом экономических исследований, предлагалось снизить процентную ставку. По зрелом размышлении король снова запустил рыночный-механизм, поняв, что тем самым он в долгосрочной перспективе как нельзя лучше послужит своим подданным. Современный вариант этой сказки осуществляется в бывших коммунистических странах: цена на хлеб была такой низкой, что те, кому по воле случая удавалось приобрести его слишком много, скармливали хлеб курам, так что предложение для других становилось еще более скудным.
22

Сложное переплетение
экономических взаимозависимостей

Если посмотреть глазами того, кто принимает экономико-политические решения, на результаты избранных им мер, то, как показывает, например, история короля Хуплы, эффект проявляется на тех участках экономики, о которых поначалу никто и не думал. Предположим, кто-то предлагает защитить европейских производителей компьютерных чипов, ограничивая их импорт или требуя вмонтировать в готовые устройства минимальное количество чипов, созданных отечественными производителями. Ущерб понесут те сектора отечественной промышленности, которые применяют чипы, например машиностроение, то есть отрасли экономики, ориентированные на экспорт. Итогом стал бы серьезный экономический ущерб. Или возьмем «добровольное» самоограничение экспорта японских автомобилей в страны Европейского союза, введенное в 1990-х годах по настоянию ЕС для защиты европейских автомобильных производителей. Причина поначалу представляется убедительной. Но результатом этих действий стало скорее ограничение конкуренции, чем защита своих производителей, покупателям автомобилей пришлось больше платить, японские же производители получали очень высокую прибыль и благодаря этому становились даже сильнее, чего, конечно, поначалу никто не имел в виду. К счастью, со временем этому добровольному самоограничению положили конец.

Кроме того, результаты проявляются со значительным отставанием во времени. Результат, проявившийся на втором, третьем или четвертом «витке» от начала события, может выглядеть совершенно иначе, нежели ожидавшийся поначалу первичный эффект. Так, должно пройти определенное время, прежде чем чрезвычайное увеличение денежной массы в определенной экономической системе даст о себе знать в росте цен и, следовательно, прежде чем участники рынка заметят ослабление своей покупательной способности. Во времена Федерального банка* временной лаг составлял примерно восемь-десять кварталов. Можно рассмотреть и налог на машины, который вновь и вновь становится предметом дискуссий. В ходе обсуждений предлагается не связывать финансирование социального обеспечения с трудовыми
----------------------

* То есть до 1 января 2002 года, когда в Германии в оборот был введен наличный евро. — Примеч. пер.
23

отношениями, а сделать его возможным благодаря налогообложению фактора «капитал», то есть машин. Звучит тоже убедительно — для тех, кто слышит это впервые. Но предприятия приспосабливаются к изменению ситуации, уменьшая объем инвестиций, то есть формируя капитал в меньшем объеме. Отчасти они формируют свой основной капитал за границей, где нет такого налога на машины. Каковы же последствия? Немецкие рабочие располагают меньшим капиталом, производительность труда падает. Заработная плата снижается или может расти лишь незначительно. И растет безработица, если на нее не оказывать никакого воздействия. База финансирования систем социального обеспечения сужается. Еще один пример: до тех пор пока ужесточение условий амортизационных отчислений не скажется на инвестициях в общеэкономическом масштабе, может пройти определенное время: ведь если не принимать во внимание некоторые новые инвестиционные сферы, такое регулирование подействует только в том случае, когда встает вопрос о необходимости обновления старого оборудования. Соответственно замедляется проявление эффектов и наступление экономического роста.

В еще более долгосрочной перспективе сказываются результаты защиты от увольнений, которая гарантирует занятому сохранение его рабочего места. На первый взгляд усиление защиты от увольнения не оказывает негативного воздействия. Оно обеспечивает занятость. Если, однако, предприятие окажется в кризисе — будь то охлаждение конъюнктуры, деформации в определенном секторе экономики или трудности, специфические для отдельного предприятия, — то обнаружится, что предприятие не может избавиться от своей рабочей силы или может сделать это лишь ценой высоких расходов в соответствии с социальным планом. Благодаря защите от увольнения рабочая сила превратилась в своего рода постоянный фактор, но это затрудняет борьбу с кризисами. Предприятие учтет этот опыт; это значит, что, принимая любое решение о найме дополнительной рабочей силы, оно будет иметь в виду возникновение в будущем постоянных затрат, вызванных этим шагом. Данное обстоятельство может стать решающим, когда предприятие предпочтет приобрести еще одну машину, нежели нанять еще одного рабочего. В результате защиты от увольнений систематически слабеет спрос на рабочую силу. Это ведет к росту безработицы.
24

Защита от увольнений может обернуться даже против тех групп населения, на особую защиту которых она нацелена. Так, необходимость социального выбора, который предписывается осуществлять при увольнениях, обусловленных ситуацией на предприятии (сколь бы понятным ни казался он на первый взгляд), ведет к тому, что представители социальных групп, застрахованных от увольнений, скорее всего наняты не будут. Социальный выбор определяет также и заинтересованность предприятия в том, чтобы избавляться от представителей таких групп. Например, особо учитывается ситуация с рабочими старших возрастов при осуществлении социального выбора; это значит, что предприятие в случае кризиса должно избавляться прежде всего от более молодых. Вследствие этого складывается несбалансированная возрастная структура коллектива, что может оказывать влияние на функционирование и даже выживание предприятия. Неудивительно поэтому, что предприятия ищут возможность избавляться от рабочих старших возрастов, используя в особенности государственные законоположения, позволяющие действовать-таким образом. В результате группа, которая должна была быть защищена, подвергается дискриминации.

Последствия на других участках или в более отдаленное время проявляются в сложном переплетении экономических взаимозависимостей с многочисленными и многообразными ответвлениями, причем в этом переплетении участвует множество субъектов. Для описания подобных ситуаций экономисты разработали идею всеобщего равновесия, охватывающего эти связи. С помощью этой идеи становится понятно, как одно какое-ллбо мероприятие или единственный сбой в конечном счете сказывается в народнохозяйственной системе на многих этапах. Такой подход позволяет учесть целостное последствие. Взгляд лишь на какую-либо часть экономической действительности, да к тому же беглый, оставляет слишком многое за пределами сложного анализа. Модели же, подобные той, о которой идет речь, при всей своей неполноте поддаются эмпирическому постижению. Основная идея при этом заключается в связи всего со всем.

Для естественных наук вполне обычными являются ситуации, когда минимальные эффекты, суммируясь друг с другом в значительном количестве, могут возыметь серьезные последствия. К примеру, нефтяное пятно может широко распространиться в придонной воде, с течением времени происходит накопление определенных вещей и явлений и формирование пороговых эффектов, которые способны опрокинуть целые системы. Подобная тенденция имеет силу также в народнохозяйственной структуре.
25

Например, минимальный эффект на рынке труда, представляющийся пренебрежимым для одного предприятия, должен быть умножен на более чем три миллиона (число предприятий), а совершенно незначительный результат поведения одного-единственного рабочего следует умножить на все 34 млн. К тому же результаты могут усиливаться в отрицательном синергизме.

В настоящее время представление о взаимозависимости применительно к экологическим системам кажется само собой разумеющимся даже шестикласснику. Сложную систему с многочисленными эффектами представляет собой и народное хозяйство. Упрощая, мы применяем понятие последующих затрат. Как будет показано в этой книге, оно имеет существенное значение. Поэтому на каждом пакете экономико-политических мер должно быть написано официальное предупреждение: «О побочных действиях спросите своего политика»*.

Говоря о проблеме принципала и агента, моральном ущербе, «воздействии стимулов и асимметричной информации, экономическая наука предлагает широкий спектр примеров того, как с помощью институционального регулирования могут неправильно использоваться стимулы. Завышенные цены на сельскохозяйственную продукцию приводят к перепроизводству (Западная Европа), слишком низкие цены на сельскохозяйственную продукцию ведут к недопотреблению (страны бывшей плановой экономики), контролируемая квартирная плата уменьшает предложение, неправильные стимулы на рынке труда вызывают безработицу.

Взмах крыла бабочки

Иногда равновесие бывает столь неустойчивым, что минимальное нарушение порождает резкие изменения, то есть создает совершенно новую ситуацию. Это та самая, вошедшая в поговорку, капля, которая переполняет бочку, или многократно упоминающийся взмах крыла бабочки, который одним-единственным крошечным энергетическим импульсом разрушает всю структуру. Примером может служить вышеупомянутое открытие границы в венгерском Шопроне, которое привело к крайнему ослаблению ГДР и тем самым к распаду коммунистических систем в Восточной Европе. Другой пример — Бостонское чаепитие, ставшее сигналом к аме-
-----------------------------

* Намек на надпись на упаковках лекарств «О побочных действиях спросите
своего аптекаря». — Примеч. пер.
26

риканской революции. Государственное банкротство, объявленное во Франции 16 августа 1788 года и бывшее следствием хронического дефицита бюджета и растущей задолженности государства, явилось поводом к началу Французской революции. Во всех этих случаях произошло молниеносное, основательное и всеохватывающее разрушение старых структур. Ожидания и настроения проявляются, однако, не только в революциях, но и в менее резких изменениях, например в оценке заново какой-либо валюты на финансовых рынках.

Наряду с ожиданиями может измениться и доминирующая парадигма — люди меняют ориентиры. Значимые вчера предпосылки заменяются новыми. Опыт прошлого не находит линейного продолжения в будущем, статистическая регрессия по отношению к прошлому становится излишней, проекция перестает помогать. После ломки структур вступают в силу новые связи.

Эти соображения порождают определенные проблемы для ученых-экономистов. Экономические модели, с помощью которых предполагается описывать и объяснять структуры, должны вследствие сказанного содержать пороговые величины. При достижении этих величин происходят резкие изменения структур и количеств. В этом случае связи оказываются не детерминистскими — их изрядно отягощает ненадежность. Взаимозависимости могут изменяться, принимая стохастический характер, причем все время понемногу — до тех пор пока не произойдет их резкого изменения. Сами собой усиливающиеся эффекты, которые уводят от равновесия, то есть центробежные силы, при данном подходе оказываются по меньшей мере столь же важными, сколь и центростремительные.

Такого рода переломные ситуации являются для теоретиков и практиков экономической политики временем высокого риска, ибо стереотипы прошлого не годятся для будущего. То, что опрокидывается, может слишком легко обратиться против власть имущих. Одновременно перед ними открываются определенные шансы, надо лишь использовать ситуацию так, как о том говорил, например, Бисмарк: «Всемирная история с ее великими событиями не движется с неизменной скоростью подобно железнодорожному поезду. Нет, она продвигается вперед толчками, но зато с непреодолимой силой. Необходимо только постоянно следить за поступью Господней по всемирной истории, чтобы, вовремя подскочив, ухватиться за край его плаща, на котором можно будет унестись максимально далеко».
27

Обосновывать правила с точки зрения индивида

Важнейшее значение для предшествовавшей аргументации имел вопрос о том, как индивид реагирует на правила и какими поэтому должны быть правила. Вопрос, выходящий за эти рамки, заключается в том, легитимирован ли принципал (то есть тот, кто устанавливает правила) и каким образом. Дискуссия о диктатуре показывает, что модель «принципал и агент» не охватывает действительность должным образом и этот подход обнаруживает свою узость. Ведь политик в конечном счете вовсе не является принципалом. В качестве принципала или суверена выступают граждане, перед которыми политик несет ответственность.

Этот взгляд позволяет шире интерпретировать систему общественных правил: они формируются в ходе длительного эволюционного процесса посредством добровольного соглашения между индивидами. Индивиды делегируют компетенцию в принятии решений общественным институтам, так как те оказываются более эффективными. Если существуют правила взаимодействия и осуществления трансакций в обществе, то благодаря им серьезно сокращается неуверенность относительно возможного осуществления другими действий стратегического характера. Издержки, связанные с осуществлением сделки, снижаются, если, например, достигается соглашение о деньгах в качестве средства платежа или о принципах соблюдения договора. Права пользования и права собственности играют роль важных институциональных норм, которые устраняют беспокойство участников рынка, а также определяют прибыль и вероятные потерянные затраты участников сделок. В число этих правил входит и конституционный контракт, создающий такие организационные единицы, как государство с его структурами, и в то же время связывающий их определенными обязательствами. Эти единицы обладают полномочиями по принятию решений, касающихся индивида, и, следовательно, властью. Над властью необходим контроль.

Невозможно постоянно водить за нос всех

Люди имеют представление о функционировании используемого политико-экономического инструмента. Индивид предвосхищает, по крайней мере на уровне грубой оценки, то, что с ним произойдет. Этот тезис лежит в основе концепции рациональных ожиданий, за которую американец Роберт Э.Лукас получил в 1995 году Нобелевскую премию по экономическим наукам. В соответствии с данным
28

тезисом участники рынка имеют представление о том, как протекают рыночные процессы, и потому могут сразу настроиться на результат, достигаемый в конечном счете. Если на уровне модели это предвидение оказывается совершенным, то результат предвосхищается полностью. Если, например, денежная масса чрезмерно увеличилась, то участники рынка считаются с возможностью инфляции. Они, скорее всего, сдержатся и не будут продавать реальные ценности. Из-за этого уменьшится предложение, и цены возрастут на деле. Кредитор потребует более высокого номинального процента. А если в такой ситуации политик призовет доверять ему, граждане прислушаются.

Политик должен приспосабливаться к тому, что участники рынка подходят к его заявлениям и действиям, вооруженные, как скальпелем, рациональными ожиданиями. Это означает, что пространство для маневра, которым располагает политический деятель, ограничено. О такой ситуации говорил уже Авраам Линкольн: «Можно дурачить часть людей все время, можно дурачить всех людей некоторое время, но нельзя дурачить всех людей все время». Политик окажется в трудной, а то и безвыходной ситуации, если общественность потеряет доверие к его словам. Тогда его высказывания превратятся в пустую, бессодержательную декламацию.

Еще и сегодня в Кельне говорят «Аus Frack nit» («из мести не сделаю»; старогерманское слово «vrас» первоначально означало месть), когда кто-либо никоим образом не хочет делать как раз то, чего желает другой. Этим другим может быть и политик, который утратил доверие и за которым больше не хочет следовать гражданин. Политик наигрывает для медведя музыку, чтобы тот танцевал, но медведь танцевать не желает.

Вопрос о правильных или ошибочных стимулах — коренной вопрос экономической политики. Так определяется направление — правильное или ложное. С проблематикой стимулов мы сталкиваемся повсюду: при- проведении налоговой политики, при решении вопросов страхования по болезни, выплаты пособий по безработице или оказании социальной помощи. О важнейших проблемах, при решении которых ошибочные меры могут иметь самые тяжелые последствия, идет речь, когда имеются в виду формирование стимулов производства и инвестиций и рамок народного хозяйства, определяющих спрос на рабочую силу.